Растянувшись цепочкой, спускаемся по узкой тропке спирально всё вниз, вниз, вниз. Прямо, как в кино про партизан или десантников. Правда, колышущиеся впереди женские фигуры навевают отнюдь не военные образы.
Мы, группа туристов, идём в легендарную Щербаковскую балку, лежащую на севере
Камышинского района, известную под именем Волжской Швейцарии. В нашей команде на три десятка представительниц прекрасного пола приходятся всего три мужские особи. Особенности состава экспедиции определяют и её ход.
Хоть и серебристый, но – лох
Вниз идти легко. Каждый шаг сопровождается ликующими женскими кликами по поводу очередной находки чего-то травянистого, кустарникового или древесного. Благо в окружности здесь несметное количество и того, и другого, и третьего.
Гораздо реже, но тем интересней, затеваются дискуссии по находкам другого рода. Обнаружили, например, довольно большие лепёшки. Непонятно – чьи. Люди – городские, но понимают, что не козьи – там другие формы, не похожие на лепёшки. Корову сюда, в неудобье, не затащишь. С инопланетянами подобные следы ещё никто не связывал. Вопрос остаётся открытым.
Вот – опять кричат. Встали в кружок, что-то передают друг другу, нюхают, воздух тотчас оглашается восторженными возгласами.
Оказывается, нашли полынь. Не спешите иронически хмыкать. Это не простая полынь. Здесь её восемь видов. Найденная относится к самому редкому: она пахнет морковкой. Оттого-то очаровательные исследовательницы чуть ли не визжат в экстазе. Хотя казалось бы, что такого в запахе морковки? Но ведь не морковка – полынь!
Между прочим, в балке, похоже, всё не так, как в обычных местах. Мы входим в густые заросли кустарника с листьями невероятно красивого цвета, будто метель припорошила их посреди жаркого августовского дня. Но называется он по нашим временам очень даже обидно: серебристый лох. Говорят, его сок добавляют в исключительно дорогущие парфюмы. Тем не менее, хоть и серебристый, но – лох.
Даже такой обычнейший старожил степей чабрец, и тот здесь отличился. Раньше в наших пространствах знали два вида чабреца: обыкновенный и чабрец Палласа. Совсем недавно в Щербаковской балке нашли чабрец, который, не обинуясь, назвали меловым. Его отличие в том, что он пахнет лимоном. Вы представляете себе – лимоном?! Ну вот, зачем так выкомариваться? Бог дал тебе божественный, на мой взгляд, аромат. Так и благоухай им, радуй людей. Они, люди, кстати, искони верили, что запах чабреца возвращает не только здоровье, но и жизнь.
Но, дело, понятно, не в чьих-то личных пристрастиях, дело – в принципе. Том самом, который делает Щербаковскую балку уникальнейшим местом не только в нашей благословенной области, но и во всей России. И в этом нам ещё не раз предстоит убедиться.
А фамилия – вообще отпад!
Спускаемся ниже. Со всех сторон обступают деревья, сжимают и без того узкую тропу. Сколько их тут? Тьмы и тьмы, и тьмы. Нет, мрачное слово не подходит к зелёному сиянию. Как в песне: это – чудное приволье! Чуть в сторону – и уже не продерёшься сквозь ветки, заросли. Воздух вокруг будто пружинит: гудит, звенит, журчит, дзинькает, тренькает. А комаров – нет! И порхают бабочки! Трудно поверить, но они ещё существуют!
Хочется остановиться, дышать, дышать, дышать… Заметно, что желание общее, но наш экскурсовод Наталья целеустремлённо движется вперёд. Следуем за ней.
Кстати сказать, и экскурсовод у нас тоже уникальная. Наталья – обычное красивое имя, не правда ли? Где угодно можно встретить. Но мы ведь находимся в Щербаковской балке, а потому – сюрприз. Вслед за обиходным именем следует непривычное русскому уху отчество: Леопольдовна. А фамилия – вообще отпад: Лундберг. Между тем, великолепно владеет русским литературным отточенным языком. Такие вот здесь небывальщины. В одном имени – отзвуки самой истории.
Начиная с 18 века селились тут немцы. А с ними рядом – и шведы, и итальянцы, и французы. По указу Екатерины Великой всем иностранцам, кто селился здесь, даровали многочисленные льготы. И безжизненные, опалённые солнцем степи превратились в заповедные уголки, где била ключом сытая упорядоченная жизнь. Честь и хвала тем людям ещё и за то, что сберегли они нетронутым райский уголок, созданный великой придумщицей Природой, который мы называем Щербаковской балкой.
Становится заметно прохладней, журчание слышится совсем явственно. А вот и речка – Щербаковка. Неширокая, дышащая прохладой, удивительно разговорчивая. Наша Наташа Леопольдовна останавливается:
– Друзья, помолчим минутку. Давайте вслушаемся, что скажет нам речка.
– Да, да, давайте помолчим, – активно соглашаются экскурсантки, и ещё минут пять уговаривают друг друга помолчать. Тишина всё-таки устанавливается. Лица вдруг разглаживаются, глаза подёргиваются мечтательной поволокой. А речка!.. Сквозь неясный успокаивающий гул по слогам начинают выталкиваться слова. Господи, неужели все это слышат? Звучит, перекатывается в ушах ли, в голове ли, в небесах ли обожаемый Лермонтов:
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко –
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
Этого не может быть! Но как же это хорошо!
Как мало нужно человеку для счастья!
Дальше нас ещё встречает говорящая осыпь. Здесь имеется физическое объяснение: мелкая речная галька – опока – постоянно осыпается сверху, трение создаёт внятную иллюзию разговора. Только в отличие от приветливого журчания речки, осыпь, кажется, немного раздражена: шепеляво шуршит на тех, кто мешает ей философствовать.
Есть здесь два особенных водопада: мужские и женские слёзы. Мужские, как и положено, скупо сползают по склону жидкими ручейками. Зато женские брызжут во все стороны, искрятся на солнце. Вода – родниковая, необыкновенно вкусная и холодная до того, что ломит зубы. Температура 11-13 градусов. Потому и в самое наверху пекло здесь всегда прохладно.
Ещё одна достопримечательность: оставшийся от бывшей когда-то мельницы жернов. На 14-километровой Щербаковке в своё время стояло аж 32 мукомольни. Теперь остались лишь кое-где развалины да вот этот круглый здоровенный жернов. На него нужно присесть, загадать желание, и оно непременно сбудется. Здесь, однако, проявляется гендерная дискриминация: жернов исполняет лишь женские желания. Для мужчин в сторонке одиноко подрёмывает обыкновенная скамейка, не внушающая романтических представлений. Но на всякий случай, экспедиционные мужчины присаживаются на шершавые доски. Спасибо и за то, что обошлось без заноз в чувствительных местах.
Обратный путь даётся тяжелее. Нужно подняться по крутому склону около 800 метров, на высоту, равную Мамаеву кургану. Только никаких ступенек нет – всё по матушке-землице. Твёрдой, ухабистой, избитой тысячами и тысячами ног. Обмениваемся впечатлениями от нашего сошествия в рай. Мы долго-долго его не забудем.
Боже мой, как, в сущности, мало нужно человеку для счастья!
