Песенный «археолог» и «Душа России» из Новоаннинского района Волгоградской области рассказал, почему для русского человека так важна земля и какие чудеса творит песня.
В гостях у РИАЦ побывал руководитель уникального ансамбля старинной казачьей песни «Бузулук» из Новоаннинского района Волгоградской области, хранитель истории и песенный этнограф, обладатель премии правительства РФ «Душа России» умеющий вязать из пуха неповторимые платки, а также его супруга — музыковед-фольклорист, директор Культурно-досугового комплекса города Новоанниского.
Там, где течет Бузулук и Хопер, где небо не прячется за крышами домов, где звезды не поддаются счету и воздух можно ощутить на кончиках пальцев, рождается песня. Она льется по извилистым берегам неспокойных рек, окутывает и придает горечь полыни, вплетается в девичьи косы и по венам доходит до самого сердца. Так она становится неотъемлемой частью жизни, генетическим кодом.
Так и рос Яков Иванов, основатель ансамбля старинной казачьей песни «Бузулук», хранитель истории, по крупицам собравший во всех уголках Волгоградской области более 300 уникальных образцов песенного народного творчества. А еще в Ростовской, Воронежской областях, Краснодарском крае и на Ставрополье.
Еще он «Душа России». И дело тут не в одноименной правительственной премии, полученной Яковом Владимировичем, а в том, что он ее неотъемлемая часть — широкая, бурлящая как Бузулук, ищущая, и обязательно поющая.
- В той среде, в которой я вырос, сформировался как личность, точно так же росли тысячи и тысячи людей. Почему именно меня, маленького совсем еще мальчишку зацепили эти песни, эта культура, общность между людьми, не знаю. Предпосылки, среда для того, чтобы полюбить песню, землю, русский мир, безусловно, были. Люди старшего поколения, родственники, бабушка моя - вот кто формировал мое становление. Пели почти все, многие владели этим искусством в совершенстве. В моей семье это приветствовалось, и я это слышал, видел и испытывал к этому глубокое уважение.
Конечно, искусству пения в хуторах никто не учился. Не было школ и нотную грамоту не знали. Из чего формировалась казачья песня — та, что до мурашек, Яков Иванов стал изучать уже во взрослом возрасте. И ответы эти ищет до сих пор.
- И раньше хороших песенников было немного. Но окружение жило исконно русской культурой, песней. Не играли ее, может быть, не распевали, но понимали, о чем поют рядом, и поддерживали, и уважали. В сельской местности владеющие навыками народного творчества, промыслами всегда пользовались почетом. Это сейчас за деньги мы можем нанять тамаду, а тогда любое обрядовое мероприятие обязательно сопровождалось песнопениями от своих же — поселковых, деревенских, хуторских, но знающих, умеющих. И их авторитет заставлял прислушиваться — и к словам, и к песням.
Еще лет 50 назад песня лилась почти с каждого двора. Детей к этому таинству не допускали. С печки прислушивались к распевам. Обучали подающую надежду ребятню тут же, не отрываясь от каждодневных дел. Пели, опираясь на чувства, генетическую память, «чтоб складно было». Но прежде, чем допускали к песне взрослой, почва должна была созреть, стержень появиться и в голосе, и в мироощущении. Младший учился у того, кто постарше, и вот так, поэтапно, учились и песне, и жизни.
- Вот эта идеальная схема у нас, к сожалению, прервана, - рассуждает Яков Владимирович. - Из века в век выстраивалась лесенка. И к песне относились совсем иначе — серьёзнее намного. Это же живой организм, который рождается здесь и сейчас. Войдешь в него не готовым - нарушишь полотно. Сегодня же ткань эта распущена, нарушены связи.
Еще совсем недавно в каждом районе существовало по несколько певческих коллективов — ансамбли казачьей и народной песни, хор ветеранов, детский хор, пели авторские песни. Базировались они на энтузиазме владеющих слухом и голосом народных исполнителей.
- Дайте человеку песню, поставьте баян — и дело пойдет, - поясняет Яков Владимирович. - Сегодня те народные исполнители, на которых держались районные коллективы, в силу возраста уходят, а молодежь на селе не остается. Слуховой аппарат у людей меняется — мы стали хуже слышать и музыку, и друг друга. Но есть, есть подвижники, кто продолжает дело «золотой» плеяды песенников, кто мог научить. Они занимаются с детьми буквально круглосуточно. Поддерживают талантливых детей и родители. Возят на занятия за 20-30 километров. Без таких людей никуда и на них вся надежда.
Желание восстановить эту тончайшую канву и дало Якову Иванову дело жизни — сбор, сохранение уникального песенного фонда, прежде всего, Волгоградской области. С экспедициями Яков Владимирович объездил весь регион. Проверял по несколько раз — все ли услышал, со всеми ли поговорил, кто мог передать в его «золотую» коллекцию песенное наследие. Так появился настоящий клад из нескольких сотен казачьих песен - исторических, воинских, строевых, «круговых», лирических и свадебных, плясовых, духовных стихов, популярных городских романсов, припевок и частушек.
Из того спасенного от неминуемой утраты драгоценного фонда и родился репертуар широко известного ансамбля «Бузулук», чьим бессменным руководителем Яков Иванов является уже не одно десятилетие. С ним в горе и в радости, в песне и в быту его супруга Инна Иванова.
- Это счастье — возможность прикоснуться к такому материалу, собирать его, хранить. Своеобразная песенная археология, которой мне повезло заниматься. В мое время тех, у кого можно было бы подчерпнуть этот ценнейший пласт культуры, оставалось в силу возраста уже немного. Поэтому основную часть песенного фонда, датируемого с XIX века, составляют все-таки материалы, которые удалось собрать нашим коллегам старшего поколения. Материала для работы, собранного практически с каждого населенного пункта Волгоградской области, где жива была песенная культура, достаточно. И хватит еще многим поколениям вперед.
И если традиция собирательства уникального фольклорного материала еще существует, то само исконное исполнительство Донской старинной казачьей песни уходит. По мнению Якова Иванова, в совершенстве играли ее только люди, рожденные до революции 1917 года.
- Есть, безусловно, штучные самородки, есть популяризация казачьей песни в массах, но исконное песнопение утрачено. Как бы ни обучались, так мы уже не споем, потому что мы — другие. Сегодня человек эгоцентричен. Живет в желании максимально проявить свое «я». А песня так не рождается, если кто-то захочет погромче или повыше. В хоре «я» не работает. Слиться должны голоса в единое целое, а люди сейчас не хотят так, разучились, даже текст синхронно произнести, и то сложно. Мне же говорили деды: «Я», написанное на заборе, смоется дождем»…
Яков Иванов уверен: манера удерживать ритм, сила голоса — к этому со слуха должно привыкнуть сознание. И не один человек так должен сформироваться - в своей семье, в контексте одной локальной песенной традиции. Это и придает непередаваемую красоту песне, которая сама по себе удивительнейшая загадка, рождаемая в единении голоса и души.
- Благо культура гибкая и не исчезает никогда. Она сворачивается до зернышка, чтобы когда-то, надеюсь, нашлись те, кто снова посадит его в землю и возродит. Возможно, коллективное сознание и сработает. Мы для этого, как могли, почву подготовили.
В этой попытке сохранить исконное и есть уникальность «Бузулука», изначально работа которого была ориентирована не на профессиональное сценическое исполнительство, а на этнографически достоверное воспроизведение музыкального фольклора казаков Верхнего Дона. Выбранное направление работы определило и состав ансамбля - наряду с молодыми участниками в него входили и зрелые мастера — носители песенной культуры казаков, коренные жители Новоаннинского района, некоторым из которых было далеко за 80 лет. В их памяти сохранились подробности и особенности старинного уклада жизни, большое количество обрядовых, исторических и лирических песен.
- Мы живем на скорость сегодня. Не успеваем посмотреть в глубину, порадоваться простым вещам, ту же песню спеть. Все быстрее и быстрее. А куда спешим - то? В этом ритме утрачиваем основы, корни. Мне нравилось, как жили мои деды. С уважением к старшему поколению, с заботой друг о друге. Меня поражало: утром просыпались, и прежде чем начать свои дела, а их сколько было — и огород в 30 соток, и хозяйство, и детей мал мала меньше — стучали соседям в окошко. Мол, как переночевал? Чем помочь? Может угля для печки, может по саду что? А этот сосед — к следующему. Так и дело спорилось у всех — и сильных, и слабых, и одиноких, и приболевших. И в семьях так же было - с уверенностью, что руку помощи протянут всегда. В этом же спокойствие, основа, база. А еще в честности, которая была между людьми. А сегодня как — в разладе, в претензиях, не знаем, как зовут соседа по лестничной площадке. И песни поэтому тоже другие — наполнение жизни, из которых песни и рождаются, совсем иное стало.
По образованию Яков Владимирович агроном. И тут никаких противоречий. Земля для русского человека — понятие сакральное, наполненное глубинными смыслами. Как и песня, особенно, обрядовая, способная творить самые настоящие чудеса.
- Сегодня много говорят о возвращении людей на сельские территории, в деревни. Сетуют на то, что люди стремятся в города. Но это нормальный процесс — человек всегда ищет, где лучше. И не только блага материальные. В каждом из нас заложено стремление к общению, инстинкт - проще выжить там, где есть люди. Есть сегодня обратный процесс — переезжают в деревню, но далеко не у всех получается сделать это гармонично, в основном ощущая тяжесть среды, иного менталитета. А возникает это, в том числе, от утраченной, насильственно прерванной взаимосвязи человека с матушкой-землей. Эти взаимоотношения всегда, во все времена очень сильно влияли на развитие общества. Мужчина должен ощущать землю, как свою. Даже во времена помещиков и крестьян у каждого из крепостных был, пусть небольшой, но свой кусок земли. Потом все общее стало — связь с почвой потихоньку утрачивалась. Общее, а где ж свои-то корни пустить? Вот вы любому нормальному мужику предложите — давай твоя женщина будет общая! А, каково? Так и с землей. А потом и вовсе раскулачили. Отняли землю, выбили почву из-под ног. А теперь осуждаем молодежь. А человек в глобальном смысле, в историческом контексте ищет. И ему сложно, потому что долгие годы утрачивались смыслы. За последние только 150 лет какие трансформации произошли с нашим народом — попробуй поместить это в сознание. То землю пашем — то не пашем, то рушим церкви — то восстанавливаем. Но тут винить никого не надо. Начинать надо всегда с себя. Каждый Божий день нужно думать своей головой — куда ты идешь, от чего отказываешься, к чему стремишься.
Совершенно особенной у русского человека всегда была связь не только с землей, но и с песней. Она сопровождала его с рождения до самой смерти. Становилась неотъемлемой частью судьбы, генетическим кодом, защитницей и помощницей.
- Сила обрядовой песни жива и сегодня, - уверен Яков Владимирович. - В ней кроется вековая мощь, способная творить самые настоящие чудеса. Например, дождь вызывать. И это работает! Другое дело, что сегодня очень и очень немногие могут исполнить её так, чтобы заложенная в песне энергия открылась. А обрядовая песня — это ведь дело всего хутора, всей деревни. И тут «я» тоже не сработает.
Сил, времени и энтузиазма у Якова Иванова хватает и на занятия народным промыслом. Еще у бабушки научился вязать из козьего пуха уникальные по красоте вещи. Сейчас реже, но 2-3 платка в год он по-прежнему вяжет.
- Народные промыслы — это часть нашей культуры. Край, в котором мы живем, в 70-80-е годы и вовсе за счёт вязания из пуха выживал. Стоимость одного платка ровнялась средней зарплате советского человека. Вот была мотивация, в том числе и для мужчин. Многие этим занимались, просто не все озвучивали. Я эти навыки освоил с самого раннего детства. Чем еще было заниматься зимой у бабушки, у которой даже телевизор не показывал. Чешет она козу, и я это делал. Научила прясть. Позже участвовал в программе по поддержке народных промыслов и ремесел от обладминистрации. Работал худсовет, который принимал работы мастеров из районов области. Прошедшие отбор выставлялись на ярмарках. Плотно взаимодействовали с Оренбургом. Изучали их орнаменты. Тогда и сам вспомнил, что умею прясть, вязать, завел коз нашей уникальной Придонской породы. До сих пор их держу, хоть районного стада у нас нет. Сам, прошедший всю технологию с нуля, смог и подсказать, и даже обучить чему-то других. Много мастеров вяжут и сегодня, но мало кто ценит свой труд по достоинству. А это же кладезь, достояние - одни орнаменты чего стоят. Но на это дело нужно очень много времени, пока его у меня нет. Однако пух собираю, храню. Будет, чем на старости лет заняться, - смеется Яков Владимирович. - Сиди и делай красоту!
- Какая она?.. Она хорошая, не расхлябанная, неизбалованная, не озлобленная. Многое в ней зависит от нас самих. Сохраняем ли те правила, которые нам заведовали предки. По совести ли живем. Сострадающая наша душа, потому что сама привыкла страдать. А мы должны стараться больше радоваться, пусть и мелочам. Какого ребенка воспитаешь, если постоянно в страданиях будешь? Так и душа. Выводы надо учиться делать из опыта векового, исторических событий. Испытания, которые выпадают на долю каждого нашего поколения — это же какой огромный урок. И при всем при этом душа России — чистая, способная к любви и вызывающая гордость. Я искренне горжусь тем, какими были мои предки и теми ребятами, которые сегодня отдают свои жизни за Родину. Чувствую перед ними ответственность, перед их детьми, матерями, женами. Это все души, из которых складывается наша Россия. Горькое время пройдет, оклемаемся и опять научимся радоваться. И будем жить.
Проработав значительную часть своей жизни экономистом, она всегда чувствовала в себе стремление к творчеству.
