К 75-летию Великой Победы
Землянку обнаружили почти случайно. И только потому, что знали, что искать.
В февральском лесу было тихо, только ветки потрескивали от мороза. Землянку выдал колеблющийся тёплый воздух, выходивший наружу. Сколько человек притаилось внутри, оставалось неизвестным. Через раскопанный лаз им предложили сдаться. В ответ грянули выстрелы…
Бойцы истребительного батальона оказались в лесу не случайно. В штаб раз за разом приходили сигналы о том, что за рекой Хопёр обосновалась банда дезертиров, насчитывающая до десятка человек. Периодически они совершали налёты на хутора Луковский Нехаевского района и Самодуровский Добринского (ныне в составе Урюпинского) района. Грабили, убивали, налёты проводили стремительно и так же стремительно скрывались.
С бандюгами решили не церемониться. В отверстие полетели гранаты. Но, как потом выяснилось, они не причинили никакого вреда осаждённым – извилистые ходы шли во многих направлениях, осколки лишь искромсали стенки.
Противостояние длилось сутки. Пока кому-то из «ястребков» не пришла в голову простая мысль. В дыру начали набрасывать тлеющую солому, дым выкурил бандитов из норы. Их оказалось трое.
Невдалеке обнаружили ещё землянку, здесь двое бандитов особо не сопротивлялись. Всего операция длилась три дня, были задержаны 6 дезертиров и один их пособник.
Это был всего лишь маленький эпизод напряжённой борьбы сталинградских чекистов и бойцов истребительных батальонов (их называли ястребками) по очистке тыла от множества немецких шпионов и диверсантов, а также дезертиров из Красной Армии. Битва на фронте завершилась, битва в тылу продолжалась.
О степени её напряжённости свидетельствуют документы. В донесениях сотрудников НКВД и других компетентных органов приводятся факты о задержании вражеских разведчиков, диверсантов, парашютистов. Их массами готовили в специальных школах и различными способами перебрасывали в наш тыл. Задания были самые разные: от заражения колодцев и убийства военнослужащих до собирания информации и вербовки предателей.
Население активно включилось в обезвреживание вражеских пособников. Вот бесхитростный рассказ колхозника Макеева колхоза имени Вильямса бывшего Бударинского (ныне – Новоаннинский) района.
«Рано утром 1 сентября я прогонял на пастбище свою скотину. Было темно, решил пойти посмотреть, что делается в тракторной бригаде, так как я в то время охранял горючее. Мне было известно, что кровавыми фашистами несколько дней тому назад был сброшен десант, и я присматривался к каждому проходящему гражданину. Вот, вижу, направляется, сворачивая с дороги, прямо в наш хутор какой-то незнакомец. Я к нему подошел и начал спрашивать документы. Незнакомец вынул из кармана ряд документов и показал мне, в это время я заметил у него в кармане револьвер. Я спросил, откуда он так рано к нам в хутор прибыл, он говорит, что из Алексиково.
Мне стало подозрительно, так как это от нас 40 километров, и пешком пройти с утра за 2 часа такое расстояние невозможно. Я ему предложил зайти со мной в сельсовет. По дороге он хотел уйти от меня, но я завёл его в сельсовет, где был милиционер т. Алючаев, который начал спрашивать у него документы, а вместо документов он стал вытаскивать из кармана револьвер, но тут же был схвачен за руку мною, а т. Алючаев схватил его сзади... Таким образом было выявлено, что незнакомый является фашистским шпионом, и у него было обнаружено оружие и ряд документов шпионажа».
Частенько среди шпионов попадались местные уроженцы. Так, в донесении начальника управления наркомата госбезопасности по области Александра Воронина, говорилось, что был задержан германский разведчик некто Поляков, который до войны был директором Нижнечирской школы и являлся кандидатом в члены компартии.
17 июня 1943 года было принято циркулярное письмо обкома ВКП(б) и исполкома областного совета об усилении борьбы с разведывательной и диверсионной агентурой противника. В нём говорилось: «За последнее время противник усилил заброску на территорию Сталинградской области парашютистов, разведчиков-радистов, диверсантов и иной агентуры для разведывательной и диверсионно-подрывной работы в нашем тылу. В работу по розыску и вылавливанию этой вражеской агентуры, помимо органов государственной безопасности, должны включиться районные партийно-комсомольские и советские организации».
Это отнюдь не было чрезмерной подозрительностью. На очищенной от вражеских войск территории густо фиксировались так называемые «бандпроявления»: нападения на бойцов Красной Армии и войск НКВД, на советских и партийных работников, на обычных граждан.
Часто бандитизм приобретал политический характер. Преступники распространяли немецкие листовки, вели антисоветскую агитацию, кое-где готовили вооружённые восстания, убивали чекистов.
Следует отметить, что борьба со всем этим огребьем велась достаточно эффективно. Здесь не смогли образоваться сколько-нибудь значительные группировки. Во всяком случае, по сравнению с другими регионами наша область выглядела неплохо. На январь 1945 года в Сталинградской области было ликвидировано 74 банды с 454 участниками. А вот, к примеру, в Саратовской области эти же цифры выглядели соответственно: 95 и 450; в Ростовской: 331 и 1569. А всего по СССР: 8459 и 178203.
Цифры потрясают. Получается, что в советских тылах действовал добрый десяток вражеских дивизий! Страшно подумать, какие дополнительные жертвы понёс наш народ! Какие силы пришлось отвлекать на их подавление и, в конечном счёте, насколько дольше продлилась война!
Тем отраднее сознавать, что, благодаря кропотливой работе чекистов и всего населения, удалось обуздать бандитизм как организованную форму преступной деятельности.
