Волгоградские старообрядцы — кто они?

Три дюжих широкобородых молодца дружно скрестили руки на выпуклых торсах своих, и…

И разлилась в воздухе песнь… Не песня, а именно — песнь. Торжественная, уверенная, красивая. И очень необычная. Оттого, видимо, что пение крепышей звучало в унисон, словно один голос. Как всякому, не очень сведущему человеку, в ней трудно было разобрать многие слова, но общий смысл ясен: прославление святому Николе.

В пении не было привычного многоголосия, которые можно услышать в нынешних церквах. Но звучание в унисон ничуть не теряло своей прелести. Наоборот: дарило впечатление силы и той таинственности, которую внушает дыхание веков.

Есть в Волгоградской области город Калач-на-Дону. В нём существует улица Некрасова, 12. Стоит здесь небольшая церковь святого Николы-чудотворца. С улицы посмотреть — обычный жилой дом. Отличает только восьмиконечный крест на фронтоне да икона Николы-чудотворца. Обратите внимание: не Николая, а Николы. Как исстари высокочтимого святого называли на Руси, а в некоторых славянских странах так называют и сейчас.

Это старообрядческая церковь. В ней всё сохраняется по старозаветным правилам, восходящим к корням русского православия. С потемневших от времени икон смотрят строгие лики святых, осеняющих мир двуперстием. Здесь даже нет электричества, свет идёт через окна и от свечей. В церкви и слушали мы древнее песнопение, дошедшее к нам ещё со времён преподобного Иоанна Дамаскина, от начала русского государства.

А пели нам Антоний, Иван, Лаврентий.

— Это что же — ваши церковные имена?

— Нет, почему? Наши природные имена, они и в паспортах записаны.

— Ну, Иван, понятно, обычное распространённое имя. Но — Лаврентий, Антоний?

— Тоже обычные имена, так назвали нас по святцам.

— Вы и своих детей также по святцам назвали?

— У нас ещё нет детей, мы не женаты.

— Вот так-так! Это почему же? Возраст у вас вполне подходящий для создания семьи. Почему же не женитесь? У вас это, наверное, и грех даже — не жениться в довольно уже зрелом возрасте?

— Ну, не то, чтобы грех. Однако жениться уже пора.

— Так в чём же дело?

— Трудно отыскать подходящую пару. Надо, чтобы девушка была верующая, верная. И целомудренная, как мы сами.

— Да ведь у вас целый посёлок. Молодые женщины в платочках, в длинных платьях ходят. Значит, верующие. Неужели не из кого выбрать?

— Если в платках, значит, женщины — замужние. Незамужним можно и без платков.

— Да, таких мы видели гораздо меньше. Но в церковь же приходят девушки?

— Храм — не место для переглядок, не сочетается святое место с увеселениями.

— А где-нибудь на дискотеках познакомиться, вечерах танцевальных?

— Такие места не для нас.

— Выходит, туговато вам с поиском пары?

Смеются.

— Ничего, Россия велика, — вмешивается отец Георгий, — у нас по стране 367 приходов, так что надежда остаётся. Кому-нибудь из них встретится девушка, уронит платочек — вот уже и повод познакомиться. А там уже как Бог даст.

Отец Георгий, здешний настоятель, служит с 1995 года. Знает всех и вся в округе. Сетует, что пандемия сильно ударила по приходу и прихожанам. В церковь ходят гораздо меньше. С другой стороны, может, это и хорошо. Церковочка — маленькая, вмещает не так уж многих. В 50-х годах прошлого века соорудили её, просто соединив несколько жилых домов. С тех пор так и стоит себе. На капитальный ремонт денег взять неоткуда.

Обращались к властям. Поддержал окружной атаман Андрей Афанасьевич Махин. Общине возвратили бывший старообрядческий женский монастырь. Но здание превратилось уже в прах и тлен. Думают, строить новый храм. Да когда он ещё воздвигнется.

Приход в Калаче принадлежит к Донской и Кавказской епархии, одной из 12 Русской православной старообрядческой церкви (РПСЦ). Общины в нашей области есть в Волгограде, во Фролово, в Суровикино и в Котельниково. Всего по стране, по разным данным, насчитывается от 400 до 700 тысяч последователей старообрядчества. Есть свой глава — митрополит Московский и Всея Руси Корнилий. Он является членом совета по взаимодействию с религиозными организациями при Президенте РФ.

Волгоградские старообрядцы — народ особый. Крепкий в вере, строгий в морали, работящий, знающий. Как и все старообрядцы. Эти качества были присущи им всегда. Не случайно в царской России их общины были очень богаты. В укреплении и развитии российской промышленности ведущую роли сыграли старообрядческие династии Морозовых, Рябушинских, Громовых, Авксентьевых, Гучковых, Коноваловых, Прохоровых, Третьяковых и других. Что ни фамилия, то гордость и слава России.

Также совсем не случайно советская власть исступлённо преследовала старообрядцев. Если православная церковь репрессировалась выборочно, то старообрядческая выкорчёвывалась под корень. Старообрядцы не шли ни на малейшее соглашение с бесовской, как они считали, властью. И гибли массами.

Впрочем, горькую свою судьбу они выбирали сами и всегда, начиная с основоположника старообрядчества — неистового протопопа Аввакума. Ещё в середине 17 века, когда по Руси пошёл церковный раскол, Аввакум восстал против насаждаемых сверху церковных нововведений. Он 15 лет (!) просидел в земляной яме, в темноте, на хлебе и воде. Но не покорился и был сожжён заживо.

Тогда-то и появились на Руси самосожигатели, предпочитавшие мучительную смерть вере по указке. Общины сжигали себя целиком, со стариками, женщинами и малыми детьми. Тысячи и тысячи шли на «огненное крещение». Почти 300 лет власть пыталась задушить древнюю веру, а и не смогла. И отступилась.

Конечно же в основе церковного раскола лежали не формальные мотивы: креститься ли двуперстием или щепотью, два или три раза петь аллилуйю и прочее. Патриарх Никон в 1650-х годах, с полного одобрения царя Алексея Михайловича, вводил церковные реформы, стремясь всемерно расширить сферу влияния русской церкви, приблизить её к европейским стандартам. И эта, чисто политическая комбинация, по словам, митрополита Корнелия, «была идеологическая, духовная диверсия, расколовшая русский народ на две части.

Принято считать, что царь Пётр ни с того ни с сего взял, да и начал рубить окна в Европу и силком тащить туда допотопную Русь-матушку. Но, как заметил ещё господин Воланд в булгаковском романе, ни с того, ни с сего даже кирпич никому и никогда на голову не падает. Вот и здесь — Пётр был лишь продолжателем дела, которое начал его батюшка — Алексей Михайлович, по прозванию Тишайший. И церковные реформы были частью его политики приобщения к Европе.

Правда, Пётр резко рванул под уздцы, а Тишайший действовал куда осторожнее, но немалая часть русских людей изначально распознала, куда клонится дело и восстала. Идеологом и предводителем движения и стал протопоп Аввакум, который прямо писал Тишайшему: «Твои благочестивые родители по таким правилам молились, такие поклоны делали, посты соблюдали, а ты что же? Католический Рим пал и лежит, не вставая, и вы туда же нас ведёте, русское не цените, а немецкое вам понравилось».

Кстати сказать, старообрядцы проклинали Петра как антихриста, куда как меньше, нежели его отца а, тем более, патриарха Никона.

Победила сила, как это всегда бывало на Руси. Но стало ли от этого лучше самой Руси?

Бог весть…