Наш регион довольно-таки частенько попадает в новостные ленты центральных, а то и мировых СМИ. Поводы всякий раз – соответствующие, интересные огромному количеству людей.
И что характерно – данное свойство проявилось далеко не в последние годы. И не в постперестроечные. И даже не в проклятое время застоя. А гораздо раньше.
Гораздо раньше.
Первая ласточка НЭПа на сталинградской земле
Мы расскажем вам об истории, случившейся в 20-е годы прошлого века в Нижне-Волжском крае (так тогда называлась наша область). Если точнее – в Камышинском округе, в колхозе «Красный мелиоратор».
История прогремела на весь Советский Союз, о ней рассказали ведущие издания страны. Да что там газеты и журналы? Это бы ладно! Она стала предметом рассмотрения на Политбюро Центрального комитета руководящей и направляющей компартии с участием самого Иосифа Виссарионовича, знаете ли, Сталина. И стала своеобразным клинком, рассекшим общество на своих и врагов.
Но – обо всём по порядку.
В 1924 году, аккурат после смерти вождя всех трудящихся планеты Владимира Ленина и в русле его указаний, на нашей земле возник колхоз «Красный мелиоратор». Заметьте – произошло это до громокипящих указаний о сплошной коллективизации, до насильственного загона крестьян в табунки социалистического хозяйствования.
В Камышинском районе действительно добровольно возникло крупное коллективное хозяйство. Принципы НЭПа (новой экономической политики), утверждавшиеся в это время в городах СССР, начали гнездиться и на селе. И камышинский колхоз стал первой ласточкой данного процесса на сталинградской земле. Что самое главное – успешной.
В членах здесь насчитывалось 160 человек – по тем временам – просто неслыханно. 8500 га земельной площади в том числе 3000 посевов 16 тракторов (это вообще запредельная цифра!), 4 промпредприятия, 300 голов рабочего скота, 1300 овец…
Словом, хозяйство считалось (и справедливо!) исключительно крепким, оно было предметом гордости начальства на всех уровнях, начиная от окружкома и заканчивая тем самым Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с Иосифом Виссарионовичем, знаете ли, Сталиным.
Хозяйству было присуждено несчётное количество всяких дипломов, званий и наград. Да-да-да, уважаемые читатели, и в те годы моральное поощрение считалось мощным стимулом позывов к труду. Или, как сейчас изъясняются, – мотивацией.
Председатель колхоза Фёдор Апанасенко (фамилия изменена, поскольку вполне может быть – живы потомки этого удивительного человека) был избран членом ВЦИК (Всесоюзный Центральный исполнительный комитет – высший исполнительный орган страны), членом Всесоюзного совета колхозов (высший орган колхозного строительства) и прочая, и прочая. Его перевели на работу в Москву. Колхоз «Красный мелиоратор» ставился в пример всем и вся целых пять лет.
Шестерёнки дали задний ход
А потом вдруг всё в одночасье переменилось. Будто шестерёнки какого-то гигантского механизма резко завертелись в обратную сторону. Заскрипели, сыпанули искрами. И зажгли пламя, в котором начисто сгорело всё то, чему совсем недавно курился вселенский фимиам.
В 1929 году в колхоз «Красный мелиоратор» зачастили разного рода комиссии. Это была ещё не беда – комиссии заглядывали сюда и раньше, каждое такое посещение заканчивалось похвалами и добавочными чествованиями выдающегося хозяйства.
Но в этот раз всё почему-то пошло по-другому. Комиссии мало интересовались производственными показателями. Хотя, казалось бы, именно они и должны были интересовать ревизоров. Ан нет! Комиссары уже имели на руках данные, которые и принялись уточнять. И много в том преуспели.
Данные носили характер личного свойства в отношении руководителей колхоза, указывая на их социальное происхождение, а также на политические взгляды и симпатии. Принимая во внимание специфику характеристик, нетрудно предположить, что источником их выступило определённое государственное подразделение, вышедшее из недр ЧК.
И появилась шипящая, как змея, справка. Из неё следовало, что в руководстве колхоза выявлены 20 «бывших». Среди них: 6 торговцев, крупный домовладелец, трактирщик, сын попа, 7 кулаков, помещик, урядник, сын урядника. А сам председатель Апанасенко в первые годы революции был левым эсером. Находился среди руководящей верхушки этой партии, когда-то являвшейся партнёршей большевиков по революции и руководству страной, но пошедшей против большевистских методов. Апанасенко вместе с группой руководителей партии был задержан в Большом театре во время так называемого мятежа левых эсеров в июле 1918 года.
В итоге комиссии родили клеймящее словосочетание: у руководства колхоза стояла «эсеровско-кулацкая группа». И тут уже запахло обвинениями политическими.
Тем более что по части производственных показателей комиссиям пришлось туго: хорошие были показатели, колхоз-то действительно работал и развивался. Но и здесь нашлись поводы для разносов. Во-первых, в колхозе не было обобществления. Крестьяне остались каждый со своим хозяйством. В самом начале взяли у государства кредит и на него раскрутились. Обычный экономический процесс. Но, если партия сказала, что надо обобществлять всё, что имеется, значит, надо обобществлять всё, что имеется.
Без всяких разговоров.
А вот в «Красном мелиораторе» не стали козырять. Колхозники оставили в личном владении даже мелкий продуктивный скот, что с точки зрения тогдашних указаний выглядело кошмарным прегрешением.
Но, между прочим, через несколько месяцев сам товарищ Сталин выступит с нашумевшей статьёй «Головокружение от успехов», где сурово заклеймит как перегиб как раз подобное обобществление. Так что, камышинские колхозники оказались умнее и дальновиднее местных руководителей, рьяно и тупо исполнявших повеления начальства.
Ещё руководителей колхоза уличили в том, что главной их целью было повышение уровня жизни колхозников. Подумать только, до какой крамолы докатились!
И ведь колхозники не протестовали против подобной политики. Наоборот – крепли, обрастали частной собственностью, откладывали денежки. То есть, становились не слишком зависимыми от государства.
Как можно было терпеть такое положение правоверным большевикам? Никак невозможно.
К тому же, общее состояние страны становилось всё более тревожным. Налоги, колхоз платил исправно, но вот насчёт «даёшь сверх плана» и прочего трудового и политического энтузиазма – к такому здесь царило прохладное отношение.
Ну и в довесок, проверяющие наскребли ещё по мелочи. К примеру, в колхозе не велось воспитательной работы, даже «Интернационал» за всё время хором спели только один раз. А ещё – издевательски называли быков кличками «Партиец», «Комсомолец» и тому подобное. Налицо – если не контрреволюция, то явный подрыв авторитета партии и комсомола. Что, впрочем, и есть контрреволюция.
Многие обвинения сейчас кажутся дикими. Но ведь так было, дорогие господа товарищи! И оборачивались эти обвинения не проработкой на собраниях, не выговорами с занесением, а лагерными сроками, высылкой, а в скором времени и казнями.
И так тоже было!
Бей кулака, спасай колхозы!
В сентябре 1929 года о событиях в колхозе «Красный мелиоратор» грянули сразу две статьи в «Правде», главной тогда газете СССР. И это тоже была ещё не совсем беда, но уже тёмное её предзнаменование.
А уж газетчики расстарались на полную катушку. Статьи – на всю полосу, да с аршинными заголовками: «Колхоз «Красный мелиоратор» в руках кулаков», «Кулацкое засилье». И с подзаголовками: «Как классовый враг пытается взорвать колхозы изнутри», «Очистить колхозы от кулаков!».
Заметили: тут уже идёт обобщение. Речь не только и не столько о колхозе «Красный мелиоратор», сколько вообще о направлении главного удара, нацеленного партией и лично Сталиным. Бей кулака, спасай колхозы!
И ещё подзаголовки: «Как кулак «врастает» в социализм» и «Правый уклон в колхозной практике».
А вот тут уже все маски сброшены, главная цель обозначена. И цель эта – так называемый «правый уклон», возглавляемый «любимцем партии» Николаем Бухариным, одно время делившим власть в партии и стране с товарищем Сталиным. Именно Бухарин провозгласил лозунг «Обогащайтесь» и проповедовал тезис о «мирном врастании кулака в социализм». И многие селяне поверили ему. В том числе и камышинские колхозники.
Но у товарища Сталина были свои взгляды на будущее крестьянства. Уже начиналась «ликвидация кулака как класса», коллективизация, поначалу насильственная и дурная. Хотя надо признать, она и дальше не стала много умнее. Раны, нанесённые ею российскому крестьянству, оказались настолько болезненными и кровоточащими, что потом залечивали их десятилетиями.
Да, похоже, так и не залечили.
Бухарин, надо отдать ему должное, предвидел трагические последствия, предупреждал, отговаривал. Потому– подлежал устранению с политического олимпа.
Да Бог с ним, с правым уклоном, недолго он и просуществовал, лидеры его во главе с тем же Бухариным покаялись и хором начали воспевать мудрость и дальновидность товарища Сталина.
Беда Бухарина больше была именно в том, что он считал себя вправе разделить власть с товарищем Сталиным. Но двух верховных богов не бывает, а потому Бухарин был вытеснен не только с олимпа, но и из жизни. И вначале ему очень помог колхоз, затерявшийся в жарких камышинских степях. Открывая огонь по «Красному мелиоратору», Сталин, конечно же, бил по Бухарину.
15 сентября 1930 года состоялось заседание Политбюро, на котором рассматривалось дело о «Красном мелиораторе». Он был признан лжеколхозом (потрясающая формулировка, почти Лжедмитрий!). ВЦИК предложили вывести Апанасенко из состава его членов (разумеется, «предложение» было исполнено). Состав правления колхоза был надлежащим образом переформирован.
И ещё один, очень красноречивый, пунктик решения Политбюро: «Поручить НКЮ (наркомат юстиции) довести дело до судебного разбора».
Обратите внимание – поручено не разобраться, не исследовать обстоятельства, а сразу – «довести дело до судебного разбора». Не размениваясь на всякие там презумпции невиновности, на поиск доказательств вины и прочие предрассудки буржуазного суда. Пока не удалось разыскать, чем кончилось дело, но можно не сомневаться, что сталинские юристы довели-таки до суда и приговорили людей, вся вина которых заключалась лишь в том, что они поверили советской власти.
Греет надежда, что они остались хотя бы живы – в 1930-ом расстрелы ещё не вошли в повседневную практику…
Небольшой домик в Кировском районе города-героя стал настоящей сокровищницей для любителей музыки и истории, сохранившей множество редких экспонатов, которые рассказывают о богатом наследии музыкального искусства.
