Из цикла «Царицынский вокабулярий». Илейко Муромец.
Есть ходячее выражение: «За любой кипиш, кроме голодовки». Так вот, наш благословенный Царицын с самого своего рождения выступал как раз за любой кипиш. И даже – за голодовку.
Люди здесь подбирались подходящие, не боявшиеся ни Бога, ни чёрта. Прекрасно понимающие, что направляются сюда, в горячие волжские просторы, не спокойной жизни для, а совсем даже наоборот. Охрана рубежей московского царства от супостатов, разбойников, воров всяких мастей требовала особого характера: готовности идти в огонь и в воду, не разевать варежку и не распускать нюни. Именно такой характер был у наших предков.
Как мы знаем, Царицын встал на острове среди Волги в 1589 году. Указ царя Фёдора Иоанновича (сына Ивана Грозного) засвидетельствовал сей замечательный факт.
Царь Фёдор Иоаннович. Так он выглядел.
Завершалась эпоха строительства гигантской империи, на горизонте уже маячила тень великой Смуты в русском государстве. Она грянула после смерти царя Бориса Годунова, когда на царский трон взобрался человек, оставшийся в истории под именем Лжедмитрия Первого. Потом этих лжедмитриев будет ещё несколько, первый из них сумел удержаться на престоле всего лишь год с небольшим. Толпа растерзает его и сожжёт тело. Пеплом зарядят пушку и выстрелят на запад, туда, откуда он явился.
Но костёр Смуты уже занялся над всей Русью. В 1606 году на Волге объявился «царь Пётр», на несколько дней захвативший Царицын. Череда кипишей началась.
И началась весело!
Нынешние авторы, высасывающие из немытых пальцев сюжеты для таких же немытых сериалов, выглядят просто мальчишками перед пиарщиками (мозгоедами) четырёхвековой давности. Ведь что удумали, чтобы претензии новоявленного царя имели хоть сколько-нибудь легитимную основу? Пётр объявил себя, ни много, ни мало, сыном того самого Фёдора Иоанновича, которому Царицын обязан своим рождением. Телевизоров тогда, конечно ещё не было, однако, народ всё-таки знал, что покойный царь в конце жизни, после долгих неимоверных усилий, смог наконец соорудить себе ребёнка. Но только – дочь. На сына уже не хватило ни сил, ни времени.
«А вот и дудки! – ликующе вопили мозгоеды. – Родила царица Ирина вовсе даже сына. Токмо вельми боялась брата своего, злокозненного Бориску Годунова. И подменила мальчонку девонькой, взятой из бедной семьи. Её и подсунула кровожадному братцу, тем самым утишив его поползновения. А сын был отправлен к казакам верным, воспитавшим наследника престола русского».
А это облик царицы Ирины.
Каково? И ведь правдоподобно! У Фёдора был родной брат малолетний Димитрий, трона законный наследник. Так, по слухам, зарезали его убийцы, подосланные как раз Бориской (под убиенного Димитрия и косили, как сейчас изъясняются, последующие лжедмитрии). Так что, опасения царицы были оправданны.
Вот он - царь Борис
Выдумка мозгоедов имела успех, у «Петра Фёдоровича» нашлось немало последователей. Правда, кончил он печально. Крупным военачальником участвовал в восстании Ивана Болотникова, был схвачен, изрядно пытан. Под пытками поведал, что на самом деле является сыном вдовы Ульяны. Родился зазорным (внебрачным) в городе Муроме, зовут его Илья Коровин. Прославился он также под именем Илейко Муромец – это уже что-то вроде клички вора в законе.
Кончил свои дни несостоявшийся царь на виселице в январе 1608 года. Причём, казнь его напомнила злую пародию на кончину Христа. Илейко всё никак не хотел умирать: то ли верёвка оказалась слишком толстой, то ли шея. Тогда палач влез на лестницу и ударом дубины вышиб дух из разбойника-мученика.
А кипиши пошли сотрясать Царицын. В мае 1607 года здесь вспыхнуло восстание против московского царя Василия Шуйского. Были схвачены царский воевода Акинфов и царский посол Ромодановский. Оба затем приняли смерть в Астрахани, куда были отправлены для суда.
Затем объявились сразу три царевича. Загибай пальцы, читатель. Перво-наперво Иван-Август. Якобы, сын Ивана Грозного и царицы Анны Колтовской. Наверняка здесь тоже была своя душераздирающая история о тайном плоде царственной любви, но до нас она, к сожалению, не дошла. Иван-Август также для почина взял наш город, а затем широко объявил, что идёт на Москву, где порвёт пасть всем, кто причастен к убийству любимого племяша Дмитрия, то бишь, Лжедмитрия Первого.
С ним плечом к плечу шли некий Осиновик, по легенде сын царевича Ивана, и Лавер, ещё один сын Фёдора Иоанновича. Все трое кончили жизнь на виселице.
Жестокая расплата пришла осенью того же года. Царское войско под водительством Фёдора Шереметьева легко взяла бунтующий Царицын. Победитель возбуждённо доносил царю: «И октября ж в 24 день пришел… со своими людьми и 3 снаряды под Царицын… Город и острог взяли и государевых изменников — царицынских людей и их жен и детей — побили и поймали, а иные в степь побежали».
Царицын в 17 веке.
И как бы в довершение наказания, уже Божьего, город наш выгорел дотла. Как писал известный историк Гераклитов: ««Документы, напечатанные в актах исторических, дают право предполагать, что в эпоху Смуты от Саратова и Царицына оставалось одно наименование, самих же городов и не существовало вовсе…».
Совсем скоро наш славный город восстал из праха. Однако буйного своего характера не утратил и ещё не однажды проявит его в бурях, проносившихся над ним в изобилии.
Но это уже совсем другая история…
