В прошлый раз мы остановились на личности Константина Булаткина. Он завершает список героев обороны Красного Царицына в 1918 году, отмеченных в телеграмме Ленина и Сталина.
Пристрелить, как бешеную собаку
Судьба этого человека оказалась тесно связанной с двумя ярчайшими личностями в истории нашего края. О комкоре Думенко мы рассказали в первой публикации, теперь пришла очередь подлинно народного героя, несправедливо осуждённого, подло убитого и через десятилетия воскрешённого из забытья – командарма 2-й Конной армии Филиппа Козьмича Миронова.
Константин Булаткин в 1919 году возглавил дивизию в Донском корпусе Миронова и стал первым его помощником во всех начинаниях. 1919-й год на Дону ознаменовался жесточайшими репрессиями в отношения казачества. Печально известная директива о расказачивании, и без того зверская, исполнялась с каким-то садистским изуверством, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей.
Положение усугубилось поражениями Красной Армии на фронтах. Филипп Миронов в это время формировал корпус в Саранске. Романтик революции, он не мог оставаться в тылу, когда фронт трещал по всем швам. На митингах он страстно призывал бойцов идти на защиту революции, при этом кляня во все корки лже-коммунистов, убивающих мирных казаков.
Константин Булаткин вторил своему командиру, не уступая ему в ярости и страсти. Наэлектризованные бойцы готовы были идти за ними хоть к чёрту в зубы. Об обстановке в корпусе соглядатаи доложили в Реввоенсовет – высшую военную инстанцию в те времена, где царил «демон революции» товарищ Троцкий. Его заместитель – 26-летний латыш Ивар Смилга – вызвал Миронова к прямому проводу. И категорически приказал оставаться в Саранске. Но никакие приказы остановить Миронова и Булаткина уже не могли. Корпус двинулся к фронту.
Троцкий тут же выпустил приказ по всем войскам, в котором, не стесняясь грубо врать, крыл Филиппа Козьмича последними словами. И в заключение сообщал, что «как изменник и предатель, Миронов объявлен вне закона. Каждый честный гражданин, которому Миронов попадается на пути, обязан пристрелить его, как бешеную собаку».
Находится в опале, потому что любит правду
На перехват мятежного корпуса вышли войска под командованием Семёна Будённого. Булаткин, служивший вместе с ним в корпусе Думенко, писал ему: «Тов. Миронов шлет тебе и всем командирам свой привет, — это не только великий стратег и полководец, но и великий пророк. Скажу тебе откровенно, что он находится в опале, потому что любит правду, стоит горой за неё, не любит шкурничества и ненавидит коммунистов, вроде тех, которые своим преступным поведением подняли восстание на Дону».
Следом он сочинил ещё пылкое обращение к Будённому и наступавшим войскам: «Товарищи! Вы идёте на идейного борца революции т. Миронова, как на врага. Вас обманули, и он идёт к вам как ваш боевой товарищ на встречу, где скажет, кто он и за что идёт, и докажет, кто враг ваш, и кто нет… За ним идёт вся исстрадавшаяся, измученная душа народа. Помните, что Миронов — истинный вождь революции и никогда изменником её не был».
14 сентября 1919 года части Миронова и Булаткина были окружены под станицей Аннинской. Будённый лично приехал править свой триумф. После Думенко Миронов оставался его единственным и мощным конкурентом в славе, и Будённый стремился закрепить успех, сделав его необратимым. Он выпустил приказ, в котором извещал, что Миронов будет расстрелян перед строем на следующий день в 10 часов утра. Остальные командиры, в том числе и Булаткин, пойдут под трибунал.
Нет никакого сомнения в том, что так бы оно и случилось. Но на несчастье Будённого в 9 часов утра, за час до казни, в станицу нагрянул сам товарищ Троцкий. На чапайский манер, он велел усатому рубаке наплевать на всё, что он тут наприказывал и забыть. Миронова и соратников переправили в Балашов, где был назначен трибунал. Обвинителем должен был выступить всё тот же Смилга, а трибунал возглавил его зять Дмитрий Полуян. Тот самый, кто вместе с Сергеем Мининым и Яковом Ерманом делал революцию в Царицыне.
Тоже, кстати, интереснейшая личность – этот кубанский казак, сыгравший огромную, до сих пор не оценённую роль в истории Царицына и не миновавший пули в расстрельном 1937-ом.
Приговор был ожидаем
Перед судом предстали 430 человек. Смилга грянул эффектную речь, сравнив Миронова почему-то с селезнем, а Булаткина – с ослом между двумя возами сена, не знающим куда приткнуться.
Сам Булаткин повёл себя на суде не лучшим образом. Прежде всего, отрёкся от того, кого ещё месяц назад именовал пророком, сообщив трибуналу, что он примкнул к мятежу, чтобы убить Миронова, если он пойдёт против трудового народа. И рассказал высокопарные слова о верности революции и проч. Но трибунал в своей искренности не убедил.
Приговор был ожидаем: Миронов, Булаткин и ещё 9 человек были приговорены к расстрелу, рядовые бойцы получили заключение в концлагерь.
Булаткин тут же отбил телеграмму Ленину и Троцкому: «Великие Вожди пролетариата и Апостолы мировой Коммуны, я — не мироновец, я — то колено, о которое споткнулся и пал Миронов, что он утвердит сам. Я уже двухлетний, с оружием в руках, слуга Коммуны и Ваш. Я безбрежно предан ей и во имя её молю Вас не допустить роковой для моей жизни ошибки».
Ночь перед расстрелом смертники провели вместе в одной камере. Пели плясали, разговаривали. А за стенами тюрьмы разворачивалось сражение за их жизни. Повели его – невозможно поверить! – Полуян, Смилга и сам товарищ Троцкий. На срочном заседании политбюро партии большевиков с участием Ленина было решено помиловать всех!
Подоплёкой такого невероятного разрешения конфликта несомненно были политические мотивы. Но какие именно? Миронов был очень популярен на Дону, и казнь его, конечно же, сказалась бы самым отрицательным образом на настроении казачества. Вот только когда это большевиков останавливали подобные соображения? Тот же Думенко тоже пользовался огромной известностью и любовью, и ничего – благополучно расстреляли. А тут отчего-то застеснялись. Причём, главным заступником оказался товарищ Троцкий, чуть ранее призывавший всякого пристрелить Миронова, как бешеную собаку.
Может быть, читатели найдут здесь какую-нибудь логику в словах и действиях руководящих большевиков. Мне, признаться, не под силу.
Помилованных руководителей мятежа под символическим конвоем отправили в Москву, где определилась их дальнейшая судьба. О Булаткине далее ничего не известно, кроме того, что умер он в 1925 году 36 лет от роду. Как, при каких обстоятельствах – узнать пока не удалось. В Красноармейском районе Волгограда есть улица его имени.
А с Филиппом Козьмичом Мироновым произошли события, по которым можно снять не один сериал, где переплелись бы кровавые схватки, предательства, убийства и, конечно же, невообразимая потрясающая воображение, любовь.
Но об этом – в следующий раз.
