Ровно 95 лет назад, 10 апреля 1925 года, город Царицын на Волге стал Сталинградом. Соответствующий документ утвердил Всесоюзный Центральный исполнительный комитет – высший орган власти страны. Решению сопутствовали любопытные обстоятельства.
Приходится признать, что Сталин категорически не любил город своего имени. И корни данной нелюбви укрепились ещё в Царицыне 1918 года, где он возложил на себя функции фактического главноуправителя всеми делами: гражданскими и военными. Под его руководством красные войска успешно отбили две волны казачьего наступления на город.
Тогда-то и возникло противостояние Сталина с военным руководителем всей России Троцким. И победил в нём именно Троцкий – Сталин был унизительно изгнан из Царицына. РИАЦ подробно писал об этом противостоянии, оказавшем громадное влияние на ход истории страны и – что уж там! – всего мира.
Сталин обладал феноменальной памятью, он никогда и ничего не забывал. А потому не мог простить городу на Волге связанных с ним неприятных воспоминаний. И присвоение Царицыну своего партийного псевдонима он воспринял чуть ли не как оскорбление.
Сохранилось его письмо партийному руководителю Царицынской губернии Борису Шеболдаеву, в котором он с присущей ему методичностью расставил все точки на «ё».
«Я узнал, что Царицын хотят переименовать в Сталинград… Всё это создаёт неловкое положение и для Вас, и, особенно, для меня. Очень прошу иметь в виду, что: я не добивался и не добиваюсь переименования Царицына в Сталинград; дело это начато без меня и помимо меня; я не добиваюсь ни славы, ни почёта и не хотел бы, чтобы сложилось обратное впечатление».
Вот вам борец с собственным культом личности. Ну, не желает скромный человек ни славы, ни почёта. Так ведь нет – не слушают его подхалимы. И, знаете, я лично верю в его искренность. Показательны и содержание, и тон письма. Сталин действительно раздосадован – уж больно не ко времени приспело это переименование.
Письмо написано 25 января 1925 года. Только что закончился Пленум центрального комитета партии, который констатировал завершение политической карьеры Троцкого. На олимпе власти осталась победившая тройка в составе Зиновьева, Каменева и Сталина. Причём, именно в такой последовательности – Сталин стоял на последнем месте в иерархии вождей, сплачивала которых ненависть к Троцкому. Понятно, что выпячивание одной фигуры сейчас было Сталину только во вред. Оно давало повод двум сильным игрокам убрать из команды слабое звено – третьего. Отсюда и холодность письма (нет даже обычного личного обращения), и плохо скрываемое раздражение.
Шеболдаев откликнулся ответным письмом через неделю, в нём говорилось: «Переименование увязывалось с… дискуссией о троцкизме, т.е. партийцы и рабочие понимали его как некоторое выявление линии и принятие обязательств перед партией. Поэтому переименование имело для нас и политическое значение».
То есть, Шеболдаев давал понять, что в данном случае личность Сталина не являлась определяющим фактором, просто в нём персонализировалась позиция сталинградских большевиков, выступивших за «линию ЦК», против Троцкого и троцкизма.
Переименование, как мы уже говорили, состоялось в апреле 1925 года. К тому времени политическая обстановка круто переменилась. Триумвират дал изрядную трещину, Зиновьев и Каменев выступили против Сталина, предприняв попытки убрать его с поста генерального секретаря партии. И потерпели жестокое поражение – партийцы (в основном, с послереволюционным партийным стажем) предпочли не высоколобых интеллигентов, а своего в доску большевистского работягу, исправно тянущего нагруженный воз. В этих условиях появление на физической и политической карте города с именем Сталина уже было ему исключительно на руку.
Не случайно Шеболдаев тут же пошёл резко вверх по ступенькам карьеры – переведён в Москву, на работу в центральный комитет партии. Правда, закончил он, как и многие, арестом и расстрелом в недоброй памяти 30-е годы прошлого века.
Кстати сказать, вслед за ним сложили голову на сталинской плахе и другие партийные и советские руководители Сталинграда: Иосиф Варейкис, Владимир Птуха, Владимир Путнин, Борис Семёнов, Пётр Смородин, Фёдор Недзвецкий, Анатолий Озерянский, Степан Кузнецов, Родион Семёнов…
Наверняка, некоторые фамилии многие увидят впервые. А ведь люди работали, любили, были, наверное, счастливы…
Секира остановилась лишь, когда на пост партийного руководителя области в 1938 году пришёл Алексей Чуянов.
Подытоживая вышеизложенное, можно смело утверждать, что город и край наш оказали исключительное влияние на судьбы мира. Город носил имя Сталина ещё 36 лет, вписал в мировую историю яркую страницу об исключительной стойкости и героизме советского народа и советских воинов.
В 1961 году Сталинград в одночасье стал Волгоградом. Сейчас нет-нет, да и вспыхнут призывы, запустить обратный процесс. При этом стыдливо обходят вопрос о личности Сталина, уповая на ту же мировую известность. Дескать, станем Сталинградом, и мир сразу повернётся к нам лицом. Да и патриотизм-де гораздо быстрей и прочней поселится в молодых душах, согретых гордостью за дедов и прадедов.
Не знаю, не знаю… Отлично помню, как ноябрьским утром 1961 года мы вдруг проснулись в Волгограде. И как вязло в зубах неопределённое, привязанное к великой реке имя. Но прошло уже почти 60 лет. Считай, три поколения волгоградцев живут и трудятся на славной нашей земле. К чему поворачивать историю?
А уж если и поворачивать, то логичнее было бы возвратить многозначное имя – Царицын. Красиво! И – что дорогого стоит – без нехорошего окончания «ад» в имени города-героя.
При любом раскладе, кто и что мешает нам – волгоградцам – гордиться нашим Сталинградом, нашими сталинградцами, нашими дедами-прадедами?..
