Фантастическая жизнь и необыкновенная любовь Никиты Бекетова

Виват, шальная императрица!

А вот и наш герой. Знакомьтесь: 19-летний кадет Сухопутного шляхетского корпуса Никита Бекетов. Мы застали его за подготовкой к любительскому спектаклю, в котором он играет женскую роль. Ему помогает одеваться женщина. Наверное, мама, судя по возрасту и проявляемой нежности. Как ласково она касается частей его тела, помогая застёгивать бесконечные булавки, пряжки, пуговки. Как увлечённо дотрагивается до…

О, нет! Это явно не мама. Но кто же? Ба, да перед нами сама российская императрица Елизавета, дочь Петра Великого. А сейчас – просто без ума влюблённая женщина, забывшая о разнице в 23 года между ней и возлюбленным. Да и что такое, в конце концов, годы, когда страсть всесжигающим пламенем горит в душах и телах?!

Елизавета впервые увидела очаровательного кадета именно на сцене, его редкая красота ударила прямо в её любвеобильное сердце и неудержимо притянула к себе. В тот же вечер кадет стал сержантом. Чуть погодя – поручиком, а там – и полковником. Императрица поселила Бекетова во дворце, каждую свободную минуту бежала к своему ненаглядному Никитушке. И уж конечно, собственноручно обряжала его к каждому выходу на сцену.

Любовь, любовь… Кто знает, возможно, и нынешняя императрица российской эстрады точно так же, наслаждаясь желанием, облачает своего избранника в кулисах. Не обязательно в женское.

Интриги, интриги, интриги!..

Быть при дворе – занятие не из лёгких. У юного полковника, осыпаемого царственными ласками и милостями, появились злобные завистники и недоброжелатели. В первую очередь, Шуваловы. Иван Шувалов в те поры ходил в первых фаворитах Елизаветы, но с появлением Бекетова отошёл на вторые роли, а вместе с ним поблекла и вся его многочисленная родня. Такого реприманда перенесть она никак не могла. И принялась строить различные ковы.

Никита вёл жизнь лёгкую, творческую: сочинял стихи, музыку. Завёл хор мальчиков, с которым разучивал песни собственного сочинения. Императрице нашёптывали на ушко: вот, дескать, с мальчиками вожжается. Неспроста, матушка, ой, неспроста!

А тут ещё, к огорчению полковника, на лице его высыпали совсем не аристократические веснушки. Неуместно с ними появляться пред очи государыни. Тут и подвернулся Пётр Шувалов, брат бывшего первого фаворита: «А вот у меня крем чудодейственный имеется. Помазать – лицо белее снега, слаще сахара станет». Никита, простая душа, и воспользовался подарком. Пошло лицо его прыщами да угрями. Тут же жена Петра, графиня Мавра Егоровна, подруга Елизаветы, наябедничала ей: «Вот они, забавы с мальчиками-то! Дождались дурной болезни во дворце».

Хоть и любила Елизавета своего полковника, однако была мнительна до крайности. Слезами исходила, но Бекетов был отставлен. В утешение получил он имение Отраду вблизи нашего Царицына. Для него это был, безусловно, болезненный удар. Но для нашего края – как Божье благословение. Благодаря Бекетову пустынные прежде земли стали целиком соответствовать своему названию, превратившись поистине в райский уголок.

А пожалуйте-ка в губернаторы!

Правда, до этого ещё было далеко. Отряхнувшись от слёз, полковник Бекетов отправился служить Марсу. Шла Семилетняя война со шведами. Бекетов геройски сражался во всех значительных битвах, командовал полком, брал Кенигсберг. Но вдруг военное счастье отвернулось от него, и наш герой угодил в прусский плен, где пробыл два года, приправляя слезами воспоминания о своей невообразимой любви.

Храм Никиты-исповедника в Отраде. Одна из старейших церквей в области. Заложена Никитой Бекетовым в конце 18 века.
Фото: Александр Куликов

Вернувшись, наконец, на родину, он преданно служил Петру Третьему, затем и его коварной супруге Екатерине Второй, уморившей мужа ради трона. Генерал-майор Бекетов был назначен астраханским губернатором. В состав губернии входил и Царицын, тогда заштатный городок, имевший всего семь сотен домов, из которых только 9 были каменными. Вот когда Никита Афанасьевич развернулся по-настоящему. Он внедряет землепашество, которым тут отродясь никто не занимался. Разводит виноградники, и плоды данной отрасли получают признание по всей Волге. Насаждает шелководство, благо тутовых деревьев в Ахтубинской пойме, что комаров. И местные шелка славятся уже по всей необъятной империи. На их основе была разработана великолепная ткань, легендарная «сарпинка», расходившаяся по России и Европе.

Бекетов разрабатывает открытые близ его имения Ергенинские целебные воды. Они быстро входят в моду, на воды приезжают высокопоставленные особы Российской империи во главе с самой Екатериной. Ох, и жизнь тут кружилась! Нескончаемые балы, охоты, выезды... Ну, и лечение, разумеется. Тогда и появилось характерное название Весёлая балка, оставшееся до наших дней.

Прознав, что государыня обожает «аглицкое масло», Бекетов немедленно берётся за его изготовление в царицынских окрестностях. Масло это было не что иное, как горчица, привозимая из-за морей и стоившая баснословных денег. Помните, как в старом фильме дьяк облизывался на напёрсток с икрой заморской баклажанной? Вот так чуть ли не молились и на горчицу. Бекетов провёл опыты по скрещиванию иноземных семян с местной дикорастущей горчицей, результат многократно превзошёл все самые оптимистические ожидания.

Фото: Александр Куликов

Живут в душе воспоминания...

Наконец, Никита Афанасьевич стоит у основания немецкой колонии братьев-гернгутеров, получившей название Сарепта по имени библейского селения, где обрёл приют и ласку пророк Илия. В лице колонистов он получил мощную поддержку и творческое продолжение своей плодовитой деятельности. Все бекетовские начинания трудолюбивые колонисты довели до совершенства. Да и сама Сарепта благоухала садами, ранее немыслимыми на этих сжигаемых солнцем землях.

Бюст Н.А.Бекетова в сквере Кировского района.
Фото: Александр Куликов

Побывавший здесь в 1771 году немецкий ученый Самуил Георг Гмелин отметил в своих записках, изменив обычной тевтонской сдержанности, что Сарепта «есть истинное украшение как Царицынского уезда, так и всей Астраханской губернии». И тут же попенял жителям Царицына за то, что они «вообще беспорядочны, беспокойны, немиролюбивы и неприятельские мысли имеющие, обижают они сарпинских жителей, когда и где могут».

Что уж там натворили царицынцы, какой зуб они заимели на колонистов – поди теперь разберись. Но заметим, что за короткое время своего пребывания никак не мог герр Гмелин составить объективное представление о тутошних взаимоотношениях. Скорее всего, за кружкой пива поведал ему о своих обидах какой-нибудь земляк, вот он и заклеймил царицынцев побольней. Господь ему судья.

Выйдя в отставку, Никита Афанасьевич насовсем переселился в любимую Отраду, скончавшись в 1794 году. Жил в активных трудах, но о своей Елисавет помнил до конца дней своих. Ворочался в одинокой постели, мочил слезьми одинокую подушку, холил одинокие воспоминания. Он так и не женился. Правда, завёл дочерей на стороне. Им и оставил немалое своё состояние. Из-за него эти дуры завели склоку, которая привела к запустению некогда цветущего имения в окрестностях благословенного Царицына. Ушла фантастическая жизнь. С ней – и необыкновенная любовь.

Грустно, господа!..